Товарищ, «ноу-хау»

Товарищ, «ноу-хау»

В Харькове ровно в пять, как и условились, за мной заехал Геннадий Александрович Кудинов и повез к себе. Он обещал показать несколько снимков, на которых запечатлена задувка доменной печи в японском городе Нагое.

За эти дни я немало наслышался об этой печи. Инженеры харьковского         института         ВНИПИ «Черметэнергоочистка» имеют все основания считать ее своим детищем. Фирма «Ниппон стил», купив у нас лицензию, применила советские системы высокого давления под колошником и испарительного охлаждения. Система охлаждения позволила увеличить срок службы доменной печи на 3-4 года. Системами воспользовались и сублицензиаты — «Кавасаки стил», «Кобе стил», «Сумито-мо метал индастриз», «Нисшин стил».

Одним из участников «доменной одиссеи» стал и Геннадий Александрович Кудинов, инженер, начальник научно-исследовательского отдела того самого института, где зародилась идея, так сказать, укрощения огня на металлургических печах.

За короткое время инженер чуть ли не дважды земной шар обошел! Побывал в США, Канаде, в ФРГ, во Франции, Италии, Австралии, наконец, три раза летал в Японию. И все по одной причине: он может о себе сказать, как и коллеги по институту,— «ноу-хау» — «знаю как». В соответствии с соглашением, они сопровождают за границу лицензию, и оказывают фирмам помощь и консультацию в проектировании, строительстве, эксплуатации испарительного охлаждения на металлургических печах.

Мой собеседник ничуть не преувеличивает насчет «ноу-хау».

За этими крылатыми словами большая работа коллектива харьковского института, ряда других институтов и заводов Москвы, Урала, Украины. В Москве, в Лицензинторге, мне показали толстое досье об этой вот лицензии, которая уже несколько лет шагает с континента на континент, внося прогресс в металлургию стран с самой высокоразвитой индустрией.

«Советская промышленность привлекает внимание Запада своими достижениями в области усовершенствования системы охлаждения доменных печей,— сообщает «Нью-Йорк тайм».— Советская индустрия становится особенно сильной в некоторых областях металлургии». «Мы удовлетворены внедрением советской технологии испарительного охлаждения доменных печей,— сказал Э. Умене, заместитель генерального руководителя отдела технического развития японской фирмы «Ниппон стил».— Ее достоинства бесспорны: расход воды минимален, оператор имеет возможность управлять процессом охлаждения, обслуживание системы простое. Стоит ли удивляться тому, что наша фирма охотно купила лицензию на данную технологию? Я считаю, что она является новым замечательным этапом в металлургии, который по значению можно сравнить с появлением конвертеров».
— Все сейчас стремятся промышленные объекты строить помощнее. Взять хотя бы домны, сооружают их теперь с повышенным давлением газа под колошником,— рассказывает Геннадий Александрович. — Вот столбик на термометре и подпрыгивает на немыслимую высоту. Тут и самый огнеупорный кирпич не выдержит. А чем охладить кожух? По-всякому пробуют, но результаты получаются не радующие. Повсюду применяют охлаждение печей проточной водой, было так и у нас, до тех пор, пока Сергей Михайлович Андоньев, сперва, правда, лишь, для мартенов, не сделал своего открытия. А чем же плоха проточная вода? Подсчитали: одна печь проглатывает в сутки норму воды для населения целого города. При этом печам необходимы брызгальный бассейн, градирни, насосные станции, крупные коммуникации водоснабжения. Но самое обидное, что все эти «жертвы» напрасны. На стенах, охлаждаемых обычной водой, толстым слоем оседает накипь, детали прогорают, печи выходят из строя, начинаются бесконечные ремонты. Представляете себе, в какую копеечку все это обходится? — спрашивает мой собеседник.

— Да,— отвечаю,— в какой-то степени представляю. Я ведь вам тоже могу кое-что рассказать. Не стану называть ни завода, он достаточно известен в стране, ни фамилий героев.

Много воды с тех пор утекло, не сомневаюсь, что все там теперь изменилось, и, конечно, к лучшему. Тот завод тоже страдал из-за частых ремонтов мартенов. Сталевары так и говорили: «Опять печки-лавочки». Приняло это несчастье такие масштабы, что, назначая нового директора, предпочли всем другим кандидатурам инженера, который до окончания института работал на том заводе печником. Он родился в деревне, где все мужское население посвятило себя этой славной профессии... Приезжаю однажды на завод, спрашиваю директора, а мне отвечают: не знаем, где он. Все закоулки облазил, но директора не обнаружил. Выручил редактор   заводской   радиогазеты,   маленькая, немолодая уже женщина. «Эх, вы,— говорит,— а еще считаете себя ветераном нашего завода! Неужели не догадались, где директор? Да в печке он, вот где. Старую свою профессию не забывает». «Давайте,— прошу,— пойдем к нему». В печке так в печке... По дороге редактор объяснила, что печь, как это, увы, часто бывает, опять, на ремонте. Ну, и, конечно же, директор, как говорится, на месте события. Подходим к мартенам. Моя спутница окликает директора, просит сказать несколько слов для заводских известий, и что же — вылезает тот из печи. На голове чалма громаднейшая. Оказывается, когда сунулся он в печь, она еще недостаточно остыла. Директор скинул с себя ватник, окунул его в чан воды, намотал на голову, как чалму, и полез в мартен... Директор все это рассказывает, а моя приятельница времени не теряет, записала да еще просит добавить несколько слов.

— Хоть бы, чертяки, попить дали сперва,— взмолился он, зачерпнул ковшик из чана, с жадностью попил, вытер губы рукавом, произнес слова для «последних заводских известий», а потом снова в печь полез. Только подошвы его сапог замелькали...

— Догадываюсь, где это было,— перебивает меня мой собеседник, и называет завод.— Но теперь там все изменилось. Как раз на мартенах этого завода был впервые применен метод нашего охлаждения, и срок службы деталей печей уже тогда возрос в несколько раз.

Один из патриархов русской металлургии, академик Михаил Александрович Павлов,— продолжает инженер,— впервые услышав об этой системе от нашего нынешнего директора Сергея Михайловича Андоньева, сказал: «Просто, хотя и парадоксально. Охлаждение кипящей водой! Получается, что восемьдесят лет мы работали неверно». Суть нового принципа такова: вода в охлаждаемых деталях доводится до температуры кипения, а тепло от стенок деталей отводится за счет скрытой теплоты парообразования. На испарительном охлаждении действуют холодильные плиты. Расход воды сокращается в шестьдесят — сто раз, значит, можно пользоваться химически очищенной водой, не дающей накипи. В результате полная революция в металлургии.

...Вот и микрорайон, куда недавно, буквально между   двумя командировками, переселился Кудинов. Лифт поднял нас на восьмой этаж. На ходу познакомив с домочадцами, хозяин повел меня в свой кабинет — маленькую, сплошь уставленную шкафами, увешанную книжными полками комнатку. В углу — скрипка.

— Кто же у вас играет?

— Да сам немножко,— не без смущения отвечает он.

Позже мне рассказали, что в небольшом австралийском городке Нью-Кастле начальник доменного цеха Мори Огтон, принимая у себя в доме Кудинова, «угощал» его Чайковским, а гость в знак признательности исполнил на скрипке «Грезы» Шумана.

— Погодите-ка,— перебиваю я рассказчика,— а не тот ли это Мори Огтон, который приезжал к нам в СССР вместе с техническим директором фирмы «Броукен Хилл» Роном Невисоном?

— Он самый.

Я ведь почему спрашиваю? В австралийской газете «Кембла ньюс» под заголовком «Наш человек посещает Россию» было опубликовано интервью с Невисоном о его посещении СССР, там и упоминалось, что приезжал он с Мори Огтоном. В первых же строках Не-висон сообщает: «Полный энтузиазма от большого балета Москвы и испарительного охлаждения, вернулся я домой». Далее в интервью говорится, что австралийскую фирму проблема охлаждения волновала много лет, и советские специалисты успешно разрешили ее. Отчет Рона Невисона и Мори Огтона рассмотрел совет директоров фирмы, и было получено разрешение заключить контракт с советскои стороной.

А в прошлом году во время подписания соглашения о развитии торгово-экономических отношений между СССР и Австралией Невисон заявил советской делегации, которую возглавлял министр внешней торговли СССР Н. С. Патоличев:

— Мы рассчитываем на развитие экономического сотрудничества с вами.

Ныне Невисон — технический директор «Острэлиен Айрон энд стил» в городе Вуллонгонге. На этом крупнейшем металлургическом предприятии Австралии успешно используется изготовленная по советской лицензии система испарительного охлаждения доменных печей.

Кончился разговор об Австралии, и Геннадий Александрович показал мне фотографии, где запечатлен момент задувки доменной печи в Японии, в городе Нагое. На снимках без труда узнаю наших товарищей «ноу-хау» и в их числе Кудинова, в каске, очках, в соответствующей робе. Вокруг японцы — организаторы церемоний. Спрашиваю, волновался ли тогда Кудинов.

— Волнения не было, напротив, полная уверенность, что все будет нормально. Волновались японцы, для них наша система охлаждения была тогда новинкой. А для меня — уже десятая по счету доменная печь. Сотрудники нашего института — не только авторы открытия, разработчики, но и участники всех подобных сооружений на наших, отечественных, и зарубежных заводах. Я был просто убежден, что и на этот раз задувка пройдет отлично, что все агрегаты будут работать безаварийно. Когда все агрегаты пришли в готовность номер один, горящий факел опустили в отверстие воздушной фурмы. Это почетное право предоставили прибывшему из Москвы председателю Лицензинторга Владимиру Александровичу Салимовскому.

— Вот смотрите,— продолжал Кудинов.— Получил недавно привет, можно сказать, с самой вершины Фудзиямы.

И действительно, на красочном конверте я увидел знакомые очертания горы... «Испарительное охлаждение доменной печи № 3 в Нагое работает с отличными результатами,— писал Кудинову его японский коллега,— и я надеюсь, что мы вновь увидимся». Кроме этой печи, сейчас по советским лицензиям в Японии построено еще двенадцать доменных печей и шесть строятся — их должны пустить в нынешнем году.

Всем этим достижениям, и не только в Японии, но и во многих других странах, предшествовала громадная работа всего коллектива института и работников Лицензинторга.

Наши специалисты участвовали в проектировании, в изготовлении оборудования, задувке доменных печей. Прилетишь в полночь в Японию, а уже на рассвете предоставляют «профессорскую кафедру». За день аудитория менялась раз десять. Переводчики от усталости с ног валились, а «профессор» стой столбом и отвечай на вопросы. Японцы — мастера задавать вопросы. Старались каждую минуту пребывания в Японии советских специалистов использовать наиболее продуктивно. Навезут рабочих, инженеров, экономистов, те записывают, чертят, а чуть оговоришься, и сразу перебивают: «В прошлый раз вы не так говорили». Один из переводчиков удивился: «И как вы выдерживаете непрерывный экзамен?» «Для нас это не экзамен,— ответил товарищ «ноу хау»,— нам приятно, что ваши люди проявляют огромный интерес к техническому прогрессу советской металлургии».

В последний раз Кудинов побывал в Японии в составе делегации Министерства черной металлургии СССР. Еще из окна самолета увидел своего старого знакомого, японского специалиста Такеси Китагаву. Сколько дней вместе провели они в «железных городах»— так гость окрестил Кузнецк и Череповец, куда наши товарищи привезли его для ознакомления с отечественной металлургией.

И вот тогда-то, в Череповце, за ужином гость, шутя, заметил:

— Япония всегда славилась веерами. Но на сей раз вы, русские, забрали веера в свои руки. Конечно, у ваших вееров другой фасон, другая начинка. Так по-русски говорят, начинка? Но цель одна — охлаждать. Мы делаем веера, изображая на них красивых гейш, а вы строите веера для доменных печей, и ничего на них не изображаете. Зато ваши веера сэкономят нам миллионы иен.

Не прошло и месяца после возвращения Китагавы, видного японского металлурга, из Советского Союза, как он выступил в журнале «Токай», издающемся в Нагое, со статьей «Железный город, который находится между 50—60-й параллелями». В Сибири он побывал зимой. Описывая березы, первый снег, Китагава приобщил к этим чисто национальным, по его выражению, приметам советское открытие испарительного охлаждения   домен,   назвав   его   также чуть ли не национальной чертой. Кузнецк он сравнил со своим родным городом Нагоей: «Далеко от Японии и в то же время очень близко». Признался, что с удовольствием пел «Подмосковные вечера», знакомился с нашими инженерами и рабочими, а в заключение написал: «Я узнал, что советские люди не только очень гостеприимны, но что на их доменных печах все сделано надежно и имеет большие резервы мощности. Они не насилуют оборудование, не перегружают его. И еще: авторитет советских людей в технике не имеет границ. Если берутся за дело, то обязательно выполнят. Что же касается доменных печей с системой испарительного охлаждения, то я убедился во время своей поездки, что Советский Союз занимает первое место в мире».

Вот что скрывалось за словами Китагавы «советский веер», произнесенными, как мы теперь убедились, вовсе не для красного словца.

Кстати, отвечая на вопросы корреспондента ТАСС, Китагава сказал, что советская система испарительного охлаждения доменных печей — самая прогрессивная в мире, она способствует увеличению производства чугуна, и продлевает жизнь домнам.

...Когда я уже закончил этот репортаж, мне случайно попался на глаза старый номер «Огонька». В очерке «Главное направление» корреспондент «Огонька» описал борьбу за то самое изобретение, которое спустя много лет получило, можно сказать, всемирное признание. «Настоящий ученый всегда должен обладать достаточной силой воли, чтобы признать свое поражение»,— приводил автор советы, которые «друзья» давали тогда изобретателю. Да, герой очерка Сергей Андоньев действительно обладал большой силой воли, но только выразилась она вовсе не в «признании поражения». Сила воли понадобилась Андоньеву, чтобы преодолеть все препятствия, доказать на деле прогрессивность своего открытия, свою правоту, внедрить в горячие цеха систему испарительного охлаждения.

...В кабинете Сергея Михайловича выставлен макет доменной печи. Макет, совершивший немало зарубежных путешествий, вернулся домой. Стоит нажать кнопку — и сразу зажигается свет в тонких кривых трубочках, которыми обозначена система.

— И эту-то «кнопку» нажимают в горячих цехах разных стран наши товарищи «ноу-хау»,— заметил Андоньев, кивнув в сторону сотрудников института, среди которых было немало творцов новых технических свершений.— Сейчас на берегу Средиземного моря, во Франции, в небольшом городке Фос-сюр-Мер, воздвигается крупнейший металлургический центр. Ну, и, конечно же, не обошлось без наших систем, без нашего товарища «ноу-хау». Туда был командирован в числе других специалистов сотрудник института Василий Андреевич Язев. Молодой еще человек, но у него на счету уже четырнадцать доменных печей, смонтированных при его участии.

— Ас чего все началось? — спрашиваю я у Андоньева, нажимая кнопку на макете.

— С сущего пустяка: с твердой веры в победу,— отвечает ученый.

Журнал «Огонек», апрель 1974 г.