Двести дней и ночей

Август 1942 года. Не горела только река Волга 

А. И. Еременко

маршал Советского Союза, Герой Советсвкого Союза

Двадцать лет назад в гитлеровской империи был объявлен траур. Черные повязки на рукавах, черные банты в петлицах, черный креп на окнах и балконах.... Три черных дня — так велел отметить бесноватый начало конца похода на Восток.

Двадцать лет назад на пепелище волжской крепости в крови и пламени невиданного побоища родилась наша победа. Отсюда она прошла многотрудную дорогу советского солдата до поверженного Берлина.

Великий поединок, длившийся двести дней и ночей, закончился 2 февраля 1943 года, закончился полным поражением стратегии и тактики фашистской военщины и блестящей победой советских солдат и командиров, навеки прославленных в истории.

Сегодня я обнажаю голову перед вечной памятью мертвых и бессмертной славой живых, выстоявших тогда на Волге и дошедших с боями до Балтики и Эльбы. Я хочу сказать сегодня всем солдатам и офицерам армии нашего фронта, что я всегда мысленно с ними, для меня волжское братство нерасторжимо.

Давно поднялся из руин город-герой, город-красавец с обновленным и воистину величественным названием — Волгоград. Давно зажили раны солдат, поля битвы радуют богатырскими урожаями. И многое, что случилось в жизни, забывается. Человеческая память не совершенна. Битву на Волге забыть нельзя, ее никогда не забудут народы мира, наш народ. Это не символика, это пот и кровь тысяч и тысяч беззаветных защитников Отечества, это судьба миллионов советских людей, судьба многих поколений.

В эти дни меня часто просят поделиться воспоминаниями о ходе сражения на Волге. Мне и вправду есть о чем напомнить старым солдатам, есть о чем рассказать молодежи. Я, бывший командующий фронтом, мог бы восстановить в памяти каждый из двухсот дней, каждую из двухсот ночей, многие эпизоды чудовищной схватки. Но прежде всего мне хочется дать общую оценку тому, что происходило в июле 1942 — феврале 1943 года в волжско-донском междуречье, у стен города-героя.

Гитлеровское командование отказалось от мысли взять Москву по-наполеоновски, лобовым ударом, избрало другой вариант разгрома Советской Армии, Советского государства. Фюрер поставил задачу на 1942 год — захватить хлебные и промышленные районы нашего Юга, прорваться к Кавказу, главным образом к нефти, и лишь после этого повернуть в тыл Москвы. Тогда город на Волге не был направлением главного удара.

Лето 1942 года. Фашистские полчища, сметая все на своем пути, рвутся дальше и дальше на восток. Наши армии отходят с кровопролитными боями. Таран военной машины Гитлера надо остановить во что бы то ни стало! Где и как?

В те дни я был в Москве, лежал в госпитале — в студенческом общежитии Тимирязевки, Рана еще не совсем зажила, когда я получил назначение на пост командующего Юго-Восточным фронтом. В самом начале августа я прилетел в город. На аэродроме меня ждала машина Никиты Сергеевича Хрущева, который был членом Военного Совета фронта и находился там с первых дней обороны.

Сухая, выжженная солнцем и огнем пожарищ степь. Ровная, такая ровная, что негде спрятать ни танк, ни пушку, негде укрыться солдату. Почти нет воды. Настроение... ну, какое может быть настроение в дивизиях, отходящих под ударами противника? Самолеты с черными крестами хозяйничают в знойном небе. Танковые колонны с черными крестами рвутся к Волге...

В такой обстановке была проведена срочная работа по организации нового фронта, продумана оборона города. Дисциплина и стойкость, исполнительность и требовательность, взаимодействие войск и армейская гибкость и маневренность — штабу фронта приходилось срочно и решать массу вопросов по восстановлению боеспособности обороняющихся армий. Без этого нечего было и думать о достойном противостоянии врагу.

Гитлеровцы рассчитывали с ходу овладеть городом, перерезать Волгу и, разделавшись с нами на своем левом фланге, все силы направить на Кавказское направление. Но с ходу добиться победы не удалось. Мы втягивали армии противника в длительную борьбу. Битва на Волге постепенно приобрела решающее значение — такова была наша воля, силой навязанная стратегам Германии. Нет, не только в городе,— поединок шел на всем Волжском стратегическом направлении. На гигантском поле боя в 100 тысяч квадратных километров сошлись армии общей численностью до 2 миллионов солдат и офицеров..

Схватка была небывало жестокой, она длилась без пауз в течение шести с половиной месяцев! Такой история не знала. Перед битвой на Волге бледнеют потрясавшие в свое время все человечество битвы при Каннах, в районе Седана, под Иеной и Ауэрштедтом и прочие...

В штабе фронта. Член Военного Совета Н. С. Хрущев, секретарь обкома партии А. С. Чуянов и командующий фронтом А. И. Еременко

Гитлер назначал несколько сроков захвата города. Но лето сменилось осенью, осень — зимой, наше отступление перешло в активную оборону, а в ходе обороны была подготовлена классическая операция по окружению и полному разгрому зарвавшихся гитлеровских армий.

Мы выстояли. Наши войска нашли в себе мужество и силы противостоять бронированному тарану армий Паулюса и Гота, а затем и Манштейна. Для советских солдат земли за Волгой не было! Семьсот атак врага отбили защитники города и столько же раз сами поднимались в контратаки. До двух с половиной тысяч самолето-вылетов каждодневно делали немцы на Восточном фронте, из них две тысячи приходились на наш фронт! Нужны ли еще цифры? За каждой из них невосполнимые потери, кровь и боль солдат, ужасающие разрушения, гибель тысяч мирных жителей.

Но час расплаты наступил! Дух и мощь немецкого наступления были сломлены. Как все это произошло?

Мысль о возможности не только остановить противника, но и окружить его путем двух энергичных прорывов с севера и юга не покидала нас в течение тяжелейших четырех месяцев обороны. Подготовка к будущему возмездию началась в самое трудное время, в августе — сентябре, когда мы с товарищем Н. С. Хрущевым возглавляли одновременно два фронта. В ходе кровопролитных оборонительных боев были проведены операции по захвату на флангах рубежей, выгодных для контрударов. Конечно же, суть и цели этих операций мы с Никитой Сергеевичем держали в строжайшем секрете. Долгое время даже командармы ничего не знали о контрнаступлении.

 Митинг в честь победы. Выступает Никита Сергеевич Хрущев 

Наконец наступил день, когда мы сформулировали свои выводы письменно и направили конкретный план в Ставку. Надо сказать, что мы были даже назойливы: дважды мы обращались непосредственно в Ставку, несколько раз говорили о контрнаступлении с приезжавшими к нам представителями Верховного Главнокомандующего. Нас надо правильно понять. То были самые тяжелые дни битвы, мы все жили мыслью о возмездии... Но реальная обстановка на фронте учила терпению. Наконец в первых числах октября нам сообщили, что Ставка приняла план наступательной операции. Началась генеральная подготовка к ней.

Ноябрь. Пасмурно, почти до полдня держались туманы, облачность низкая. Все это было нам на руку: войска собирались в исходных районах... За три дня до начала операции Ставка сообщила, что наш фронт будет действовать днем позже, чем Донской и Юго-Западный на флангах. Мы с Никитой Сергеевичем еще раньше просили два дня, для этого у нас были весьма серьезные соображения: немцы бы неизбежно ринулись закрывать неожиданные прорывы на флангах и ослабили бы сопротивление на нашем центральном направлении. Но Сталин почему-то пошел лишь на частичное удовлетворение нашей просьбы.

31 января 1943 года. Наши танки на улицах города

Рано утром 19 ноября Никита Сергеевич зашел ко мне, мы обговорили последние детали и разъехались: товарищ Хрущев — в 51-ю армию, а я — в 57-ю.

В тот день войска Донского и Юго-Западного фронтов пошли в наступление.

Мы ждали своего часа.

Забыть ли ночь на 20 ноября? Время, казалось, остановилось. Заснуть не удавалось. Конечно, я волновался. Не может не волноваться командующий фронтом, которому Родина, партия вручили судьбу решающей схватки.

Утро. Уже 20 ноября. Наш день! 6 часов. Едва-едва светает. Туман не расходится… Звонок из Москвы: Ставка запрашивала, вовремя ли начнем? Доложил: пока туман…

7 утра. Звонок. Это Никита Сергеевич. Он с нескрываемым волнением и радостью поздравил меня с днем наступления, пожелал успеха... Как часто в самые трудные дни и минуты гигантского поединка на Волге он был рядом! И как это всегда помогало нам, командованию, всему фронту.

Туман, туман... Я уже был на передовом наблюдательном пункте. Артиллеристы волновались: видимость отвратительная. Уже на час отложен сигнал атаки. Пехота прижалась к земле. Ждет. В нетерпении и напряжении ждет...

Туман начал подниматься. Приказал начинать в 10 часов. Опоздание на 2 часа... И вот заиграли «катюши» Началось!.. В атаку пошли те, кто познал всю горечь отступления, кто познал кровавый труд долгомесячной обороны, когда бои велись на уничтожение.

Погода нам мешала. Были задержки, некоторые неувязки: то бригада морской пехоты поднялась в атаку раньше времени, то танковый корпус замешкался и не вышел к намеченному рубежу, когда надо. И все же к исходу 22 ноября наши войска прорвали фронт, и, развивая наступление в глубину, замкнули 23 ноября кольцо окружения.

Нашей радости не было предела!

Одна деталь: мы взяли в первый же день наступления более десяти тысяч пленных. Ставка этому не поверила. Пришлось пересчитать. Но и фронт к приему такого количества пленных не был готов: стали срочно организовывать комендатуры для охраны, продовольственные пункты и прочее...

Итак, оставался последний этап Волжской эпопеи: уничтожение армий, оказавшихся в котле и не пожелавших капитулировать. Что ж, они хотели этого, и они получили свое сполна.

Нельзя сегодня не вспомнить о днях с 16 по 28 декабря. От боев в эти дни зависело, вырвутся немцы из котла или нет. На выручку Паулюсу спешил Манштейн. Мы сделали все, чтобы встреча будущих фельдмаршалов не состоялась никогда.

Так встретились два фронта, завершив окружение врага

Разгрому армии Манштейна предшествовали события, о которых сегодня нельзя не рассказать.

Немцы готовились к прорыву блокады. Для этого их мощная ударная группировка сосредоточилась в районе Котельникова. Командование фронта разгадало этот замысел. Но Ставка, Сталин думали иначе: они считали, что противник будет наносить удар из района Тормосина, следовательно, в этом направлении нам якобы и нужно держать свои резервы.

Кто прав? Мне надо было доказать: противник накапливается в Котельникове. Провели крупную разведку боем. Замысел удался, наши предположения полностью подтвердились.

Теперь важно было не упустить момента для решающего удара по группе Манштейна в районе Котельникова. Но своих резервов для этой операции у фронта не было. Я вынужден был снимать части с других участков, чтобы быть готовым встретить удар Манштейна. 12 декабря враг, как я и ожидал, перешел в наступление, бросив танки в тыл нашему фронту. Наши 4-й и 13-й мехкорпуса при поддержке 20-й противотанковой м 235-й танковой бригад двинулись навстречу врагу. И завязалось танковое сражение. Десять дней шли упорные, неравные для нас бои. Успех висел на волоске. В это время подошла 2-я гвардейская армия под командованием товарища Р. Я. Малиновского. И тут снова возникло разногласие со Ставкой. План операции 2-й гвардейской армии привез из Москвы А. М. Василевский. Когда я познакомился с планом, то увидел, что он негоден.

В это время зашел ко мне товарищ Н. С. Хрущев. Он только что вернулся из армии Малиновского. Его впечатления и выводы были очень кстати. Я, в свою очередь, поделился с Никитой Сергеевичем своими сомнениями. Вопрос стоял жестко: или мы все-таки разобьем силы, идущие на выручку окруженным, или никакого «котла» не будет.

Товарищ Н. С. Хрущев предложил срочно выехать во 2-ю гвардейскую армию, где в то время был представитель Ставки Василевский, и добиваться там, на месте, осуществления нашего плана. Так еще раз товарищ Н. С. Хрущев оказал боевую помощь фронту. Он горячо меня поддержал. И план командования фронта был выполнен! Разгром группы Манштейна определил окончательную ликвидацию окруженных.

С момента разгрома фашистов на Волге мы прочно овладели стратегической инициативой в дальнейшем ходе Великой Отечественной войны. Это был и поворотный момент во всей второй мировой войне. Таков урок истории. Нет силы, способной пересилить нашу силу, мощь Советского государства, стойкость и единство советского народа, руководимого Коммунистической партией.

Город очищен от фашистской нечисти. Знамя победы взмыло над площадью Павших борцов

...Наш фронт в январе 1943 года переименовали в Южный. Войска с тяжелыми боями шли на штурм группы фельдмаршала Манштейна, шли дальше освобождать нашу родную землю. Но я вынужден был покинуть свои войска: никак не заживала та рана на ноге, которую получил еще на Калининском фронте. И вот я уезжал. Никита Сергеевич проводил меня до машины... Нелегко было расставаться со всеми, с кем довелось пережить такие невзгоды и счастье победы.

Так закончились двести дней и ночей исполинского поединка на Волге.

Журнал "Огонек", №6, февраль, 1963

Просмотров: 4224

Дата: Воскресенье, 06 Февраля 2011

Комментарии к статье: